(из фаталистического цикла «Гибель Квумпы»)

----------------------------------------------------------------------------------

Жила-была золотая рыбка.

Жила она в маленьком, но уютном аквариуме.

Аквариум стоял на столе канцелярии командира роты КВВМПУ.

Командир тот недавно перевёлся в Киев с Дальнего Востока, с просторов великого Края исторического тупика. Там он эту золотую рыбку и приобрёл.

Бывшая хозяйка рыбки, пьяная старушка-кореянка, пристала к нему на Второй Речке – купи, мол, да купи! Она, дескать, не простая, а волшебная, удачу приносит. Не из суеверия, а исключительно из жалости к пьяной немощи корейской бабушки золотая рыбка оказалась в надёжных военных руках.

И вскоре случилось настоящее чудо. Колёсики кадровой машины ВМФ СССР как-то нестандартно крутанулись и случилось то, о чём молодой офицер мог только грезить, закрыв лицо руками: ему открылся шанс покинуть этот мыс напрасных надежд и перевестись на сухой берег Днепра, в город киевских тортов. Чем он решительно и воспользовался.

Вместе со своим хозяином, получившим должность командира роты курсантов Киевского ВВМПУ, получила должность и золотая рыбка. Она была назначена талисманом удачи, получила в награду новый аквариум и была с почётом размещена в ротной канцелярии, у командира на столе. Офицер так уверовал в её чудесное влияние на свою жизнь, что уделял ей забот и времени не меньше, чем своей роте, и кормил её, золотую, так изысканно и обильно, словно хотел раскормить до размеров сковородочного карася. Рыбка не возражала и радовала своего подопечного благодетеля весёлым нравом и хорошим аппетитом.

Так бы оно и шло – от удачи к удаче. Но!

Рядом жил-служил баталер. Это такой военный юноша, который не вполне курсант. Это полтора курсанта, или половина мичмана. Служебный гибрид с примесью завхоза. Он отвечает за судьбу коллективного обмундирования, всякого барахла, мыла с гуталином и наравне с командованием роты мучается вопросом – где бы раздобыть чего-нибудь ценного для морской службы на сухом берегу. За эти свои мучения он награждён связкой ключей и многими вольностями, недоступными для рядовых квумпарей.

Так вот, баталер тот вёл двойную жизнь. Днём – служебную, превращающую его из человека в складскую функцию, а после захода солнца им овладевала жизнь культурная, на которую требовались тонкие нервы.

В тот раз, в ту трагическую пятницу, время шло как раз к полуночи.

Уже прозвучала команда «Рота, отбой!» и тени квумпарей в синих трусах перестали шаркать сланцами по ленолиуму ЦП. Рота забилась в кубрики и вытянулась по коечкам. Можно сказать, легла в строй, в горизонтальный. Эхо, пустота и караульная служба – это всё, что осталось живого на тёмной стороне планеты.

Начальник дневального наряда, старшина 2 статьи с двумя золотистыми лычками на квадратных погончиках, вздохнул облегчённо и самым серьёзным образом решил, что можно и самому уже пойти забыться до утра под суконным одеялом КВВМПУ. Вот сейчас он даст распоряжение дневальному на тумбочке – разбудить его за час до общего подъёма бойцов – и пойдёт, ударится головой о подушку, и потеряет наконец-то сознание.

Однако поток его сладких помыслов был некстати перехвачен ноющим чувством долга, предтечей всякой инициативы. В том, что инициатива – это главная беда на Флоте, его не сумели убедить ни полтора года срочной службы на ЧФ, где ему выбили зуб, ни два года учёбы в Киевском Морполите, обильные на залёты и неприятности самых причудливых форм. Он продолжал оставаться деятельным, ответственным бойцом, который вопреки заветам отцов-командиров что ни день привлекал к себе внимание.

Будучи сегодня дежурным по роте, он владел связкой ключей от всех дверей, и даже от канцелярии командира. По службе он имел такое право – заглянуть туда в ночное время для проверки обстановки, а то мало ли чего. Ну, вот он решил и заглянуть, не предполагая, насколько это невинное действие может отдалить его от собственной, заслуженной подушки.

Там, на столе командира, стоял аквариум с золотой рыбкой. Она, сердешная, и являлась главным действующим лицом наступившей ночи. Ради неё дежурный по роте отклонился от прямого, верного пути, ведущего из гальюна в кубрик.

Шагнув через порог канцелярии, включив там свет, он тепло поздоровался с блестящей вертихвосткой и минуту-другую любовался ею, постукивал пальцами по стеклянным стенкам аквариума, улыбаясь над её изящными пируэтами. Рыбка очень нравилась ему, потому что напоминала собою одну знакомую, безответную красавицу из Института иностранных языков. Такая же гордая, изящная и так же норовит повернуться к тебе хвостом.

Поглазев таким образом на чужое счастье, дежурный по роте вздохнул и полез в нижний выдвижной ящик командирского стола. Там, как было известно, лежал маленький спиральный кипятильник. Командир любил заварить себе чаю в гранёном стакане.

Дежурный, не мешкая, подключил кипятильник к розетке и бережно опустил его в глубины аквариума. Рыбка заметно взволновалась, однако тут же получила увещевательное заверение, что это делается для её же блага. Журнал «Юный натуралист» прямо так и пишет: аквариумные рыбки – родом из тропических широт, и любят водичку потеплее. Таким образом, истинный любитель природы не остановится не перед чем, дабы повысить градус Мирового океана в границах отдельно взятого аквариума. Вот как рассуждал дежурный по роте и был доволен собой. Он уже проделал это в своё предыдущее дежурство, и пока ходил в умывальник почистить перед сном зубы, вода успела на какую-то толику потеплеть. И рыбке – благо, и командиру угодил, хоть и тайно. Он уважал своего ротного и желал ему всех благ. Командир был деспот, но с человеческим лицом.

Итак, подключив золотую рыбку к электричеству, дежурный по роте покинул канцелярию. Перед ним лежал путь праведника – меж гальюном и кубриком, по прямой, никуда не сворачивая. Пять минут на ритуал омовения, потом отключить кипятильник – и всё, башкой с размаху о подушку! Занавес.

Однако тут его негромко окликнули и сценарий непорочной полуночи оказался уничтожен.

То был баталер, о котором мы уже успели подзабыть. В эту драматическую ночь он тоже стоял на вахте, правда, особого рода. Многие из квумпарей захотели бы подменить его на этом посту, если б знали!

Они были приятелями, поэтому дежурный по роте энергично отозвался на призыв, свернул с верного пути и в два прыжка оказался внутри баталерки, в тесноте деревянного ущелья меж рундуков. Свет был зачем-то выключен, и баталер впотьмах на ощупь затолкал дежурного в свою маленькую служебную комнатушку. Там было окно, и ночной свет с улицы слегка оживлял обстановку. Поставив дежурного перед окном, баталер сказал просто: «Смотри, там!».

Что увидел дежурный по роте?

Окно баталерки выходило в мир со стороны мусоросборника. До периметра внешнего ограждения КВВМПУ лежали метров 40 пространства, в котором с высоты третьего этажа ничего кроме самого мусоросборника разглядеть не получалось. А вот если направить свой пытливый взор дальше, устремить его за пределы территории училища, то ночной пейзаж внушал иные чувства. Там, вдоль ограждения КВВМПУ, параллельно ему, лежала улица Сковороды, тихая, типично подольская, малоэтажная. Шеренга домов, стоящая фасадами в лицо Морполиту, имела все признаки сонного погружения в ночь, выдавая смутные намёки редкой подсветкой из-за штор. Лишь в одном месте откровенно не спали на втором этаже, лишь одно окно светило ярко и откровенно, с вызовом даже. Поскольку, больше смотреть было не на что, дежурный по роте догадался, что ожидать сюрприза надобно именно там.

Не потребовалось напрягать глаза, чтобы с такого комфортного расстояния увидеть всё в подробностях и даже в морщинках. И вот, что дежурный увидел.

Некая фемина призывного возраста, погружённая в пламя электрического света, стояла перед зеркалом, разодетая, как на вечеринку, и медленно-медленно раздевалась, по одной пуговке в минуту. Она сама, и зеркало её, оказались расположены под таким волшебным углом, что внешнему наблюдателю не было решительно никаких помех видеть фас и профиль одновременно. Выпускник режиссёрского факультета не поставил бы этот сюжет лучше!

Сначала дева освободилась от внешней оболочки одежды, явно стесняющей её. То был ало-красный, маковый жакетик. Под ней оказалась беловато-розоватая блузочка, которую постигла та же участь быть развенчанной, расстёгнутой и красиво отброшенной куда-то в сторону. Дальше настала очередь чёрного бюстгальтера, в чашечках которого, надо признать, таки было кое-что!

Оставшись топлес, то есть, нагишом по пояс, ночная дева, не удалилась в покои, как можно было ожидать, а приступила к следующей части обязательной программы перед зеркалом. Она отдала свои прелести в свои же руки, и они, руки эти, отымели эти прелести в режиме циничного насилия. Её руки мяли её груди, доили по очереди, тянули в разные стороны и крест-накрест, оттягивали, как резину, подбрасывали, тёрли друг о друга и совершали разные прочие манипуляции, выходящие за рамки обычного воображения. Потом руки, видимо, устали. Однако покоя девичьим грудям это не принесло. Ловкими движениями тела ночная прелестница показала такой класс манипуляций, что грудям просто чудом удалось не оторваться от остального тела. Она раскачивала ими из стороны в сторону, потом вперёд-назад, потом мотала ими вправо-влево, будто боксёрскими грушами, потом подбрасывала их сильным движением от бедра, потом крутила грудями вкруговую, имитируя пропеллер. Потом фемина стала подскакивать на месте и любоваться тем, как затихают эти милые колебательные движения.

А потом бестия неожиданно шагнула куда-то в сторону, прочь из фокуса собственного окна, и внезапно грянул мрак. Видимо она щёлкнула пальцем по выключателю. Представление окончено.

Дежурный по роте, некоторое время ещё стоял неподвижно, не в силах поверить, что продолжения не будет. До боли в глазах он всматривался в ту область ночного пространства, в эту чёрную дыру, которая вот только что была ярким окошком и транслировала феерический ералаш. Но тщетно. Он пришёл в себя и почувствовал, как голова его опухла шире пределов, разрешённых природой, и не разлетелась на части только потому, что какой-то невидимый обруч железом, до ломоты стягивал её, удерживая в рамках 58-го размера бескозырки.

Держать баталерку во тьме, дабы не спугнуть эротического мотылька, более было ни к чему. Включили свет. Глаза баталера отсвечивали жёлтым, как у тигра. Сегодня ему в край нужен был собеседник, коллега-политработник для исповеди, для беседы по душам. Дежурный по роте, видя такое внештатное настроение товарища, поспешил воспользоваться этим и потребовал максимум подробностей. Они присели на крепкие табуретки, крытые золотистым лаком, и вот что выяснилось.

Как давно завёлся этот кружевной стриптиз под окнами КВВМПУ – не известно. Везунчик-баталер усёк его чисто случайно, как говорится, боковым зрением, когда готовился ночью к пересдаче экзамена по философии.

С тех пор он перестал включать у себя свет без крайней необходимости и стал постоянным, терпеливым и благодарным зрителем этого бесплатного театра.

Он пришёл к утешительному открытию, что разврат перед зеркалом происходит два-три раза в неделю. Часто в среду, в другие дни тоже бывает иногда, но в пятницу – всегда, непременно, обязательно, неукоснительно. Правда, разнообразием элементов сумасшедшая тёлка не балует, но зато всегда придерживается одного и того же времени – аккурат в полночь.

До этого баталер ненавидел науку философии, как личного врага, который не пускает его в летний отпуск. Однако затем, став заочным участником мистерии голых сисек, он изменился коренным образом, на уровне ДНК. Он научился размышлять и логично, и парадоксально, у него появилась привычка обставлять любое событие правильными вопросами, он почувствовал тягу к тому, чтобы обобщать и вычленять.

Найдя в лице дежурного по роте благодарного, и главное, вовлечённого слушателя, практически соучастника, баталер прямо тут и сейчас позволил себе задаться рядом глобальных вопросов и сделать пару неотразимых выводов:

1. Знает ли бесстыдница, что за ней наблюдают из окон Морполита? Вероятно, догадывается. Иначе откуда в ней столько усердия?

2. Чего бестия добивается? Нашего морального разложения? Напрасный труд. Кит, выброшенный приливом на берег и находящийся в периоде полураспада, разложению уже не подлежит.

3. Может быть, она страстно хочет познакомиться с будущим мужем-политработником и уехать с ним на Сахалин, чтобы жить в бочке из-под селёдки? Ну, тогда надо будет как-то подать ей знак. Сумасшедшие – это то, что нам сейчас нужно.

4. Ставя под сомнение пункт «3», следует предположить, что скорее всего безобразница приходит к полуночи с работы. Иначе объяснить конвейерное постоянство её выхода в эфир с точки зрения прогресса не получится. Если так, то работа у неё какая-то особенная, скорее всего, в ресторане. Работа взвинченная, там её накручивают со всех сторон, вот она и устраивает себе разгрузочную терапию перед зеркалом, снимает стресс. Правда, остаётся всё-таки не ясным – почему она упорно и принципиально не задёргивает шторы? Тьфу! Круг размышлений замкнулся ...

Дежурный по роте неожиданно для себя вовлёкся в поток сознания баталера и копнул обсуждаемый феномен на пару штыков глубже.

Откуда, спрашивается, она вообще у девок, эта страсть к собственным сиськам? И что первично – зеркало для сисек, или наоборот?

Подвесив в воздухе два чугунных вопроса, дежурный не надеялся на ответ, ибо чуялось ему, что загадка тут зияет слишком глубоко, и только наука отдалённого будущего способна разобраться с девками окончательно.

И тем больше оказался ошарашен готовой и кристально убедительной гипотезой баталера, стоящей того, чтобы её выдолбили в граните. Как оказалось, он сам давно уже на эту тему размышлял.

Всё дело в том, гласил баталер, что сиськи у девок – это их мускулы. Ровно так же как мужики любят рассматривать в зеркало свои бицепсы, так и девки следят за состоянием своих выдающихся частей тела. Подытоживая, он изрёк золотом: «И сдаётся мне, что ихние мускулы под лифчиком гораздо сильнее наших мускулов под рукавами. Вот я ещё не прислонился к ним, а уже побеждён!».

Ощущая медленное падение в пропасть открытия, дежурный по роте отёр себе лицо рукою. Оно оказалось в испарине. Что касается баталера, он так обрадовался, так разволновался, что предложил запарить чаю, а уж потом отправляться к отбою. Подтверждая своё намерение действием, он принёс из нычки свой кипятильник и хотел пойти за водой. Однако вместо своего терпеливого коллеги от застал только табуретку, с грохотом полетевшую по паркету.

В эту секунду дежурного уже не было в баталерке. Он летел как фотон, как луч от взрыва сверхновой галактики, опережая время, игнорируя стены и препятствия на своём пути. В своём желании успеть и спасти он вытянулся в одном прыжке от баталерки до канцерярии командира роты, как длинная сопля чистой энергии и чёрного ужаса.

Мгновение спустя, до слуха баталера сквозь открытые настежь двери донесся жалобный вой издыхающего животного, переходящий в какое-то бормотание, прощальный речитатив. Не сильно спеша, тот последовал на источник звука и аккуратно, в пол-лица, заглянул в двери канцелярии. Моментально оценив непоправимый кошмар ситуации, он укрылся шапкой-невидимкой. Не имея понятия о цепочке фатальных ошибок и случайностей, приведших к этой нечеловеческой гибели, он, как мог задокументировал свою непричастность. «Так, меня тут не было, и я ничего не видел! Был пьян, был в самоволке, валялся без памяти! Всё!», — с этими словами он убежал и спрятался в баталерке.

А дежурный по роте остался понуро стоять над местом своего преступления.

Аквариум, разумеется, активно уже парил. До закипания оставалась какая-нибудь минута. Бывшая золотая рыбка, лишённая дивного блеска и слегка разбухшая, дрейфовала по поверхности акватории вверх своим несчастным брюхом. Глазки её тоже выглядели слишком удивлёнными, чтобы давать надежду на жизнь...

Не соображая, что теперь делать и как поступить, дежурный, вероятно, до утра будет маяться у тела убиенной им рыбки. Попробуй уснуть в ночь перед собственной казнью!

Вот забрезжит утро, вот взойдёт солнце, хотя светить оно будет не для него. Вот придёт командир, довольный жизнью и судьбой, предвкушая доклад о том, что за ночь происшествий не стряслось. А тут ему дежурный – НАте, на лопате!

В иные времена иной командир, особенно если под настроение, мог бы превратить курсанта в ноль за такое. С применением всего арсенала мер дисциплинарного уничтожения. Но теперь ...

Теперь командир явится на службу, выслушает доклад, вникнет в суть дела, вздохнёт горестно, поглядит на болвана с жалостью, и никого убивать не станет. Потому что в гибнущей Квумпе – и так уже все мертвы, каждый на свой манер.

I.

Было дело – зарекался Блинов не трогать больше тему общечеловеческих намордников. Обещал закрыть её для себя навсегда. А зря! Ибо тема сама не хочет закрываться, будто дверь в общественный нужник.

Итак, расписавшись в своём бессилии, Блинов вынужден рефлексировать дальше, и всё более экспрессивно.

Вот, вижу: как ныне взбирается сонный Блинов по ступенькам утренней маршрутки, невинно, как к себе домой. Его там раздражённо терпят некоторое время, а потом, не выдержав издевательства, ему нервически замечают: «Мужчина, оденьте маску! Вы тут не один!».

У Блинова, поднаторевшего в этих попугаичьих боях, имеется широкий набор вариантов ответа, заводящего полемику в тактическую ничью, но тут его осеняет гениальной догадкой, и он рискует пойти новым путём: он цинично отмалчивается, делая вид, что звать его дворник Герасим.

Возмущённую наездницу маршрутки, естественно, заклинило, заело, как виниловый диск, и она повторяет свою иступлённую молитву «именем святой масочки» ещё несколько раз. Набравшись адского терпения, Блинов дожидается, пока энергия речитатива дойдёт по восходящей до истерики, и вдруг отвечает: «Не кажется ли Вам, что закрытый рот – более надёжная защита, чем тряпочка на рту, который вообще не закрывается? Дарю Вам эту простую и вместе с тем великую мысль».

По своей душевной простоте Блинов имеет ввиду лишь то, что закрытый рот, в отличие от тканевой полоски, абсолютно герметичен для любой нежелательной среды. Только благодаря этому мы, к примеру, благополучно ныряем в пучину водоёма и возвращаемся оттуда без последствий.

Однако, баба в маске воспринимает реплику Блинова как совет попросту заткнуться. Что тут начинается! Блинов с трудом доживает до своей остановки ...

II.

Потом, оставшись наедине со своей наглой мордой, Блинов ещё долго дымится от размышлений, обуявших его в результате.

И вот что Блинову приходит на ум:

1. Маркетологи ВОЗ – близорукие профаны, бескрылые жлобы. Не придумали ничего лучшего, чем положить в основу новой всемирной религии фетиш «святой масочки».

Понять их можно: это рентабельно, это быстрые деньги, это подчиняет сознание обывателя диктату медицины. Добротный тактический ход.

Однако с точки зрения стратегии – это ошибка, равная самострелу. Ибо народишко ведь не молчит в тряпочку. Народишко, не скрывая раздражения, продолжает выражать недовольство своими правителями, но только уже на гораздо более выгодных условиях – прикрывшись тряпочкой. «Вот суки!» — слышится в утренней маршрутке. Кто это говорит – опознать не возможно, кругом сплошные масочки, невинные до крайнего цинизма. «Ага, суки и пидорасы!» — тихо, но отчётливо доносится в ответ. И совершенно не представляется возможным определить, кто имеется ввиду – руководители ВОЗ, функционеры государства или крокодильчики, бегающие сейчас по телу.

И ведь добром для ВОЗ и правительств это не кончится! Народишко коммуницирует, ворчит, заражает друг друга вирусом сомнений, и рано или поздно договорится до полного неподчинения, до бунта, до костров из святых масочек! Алё, маркетологи! Не ковид-19 надо взнуздать, а речевые, оральные коммуникации!

2. Дальновидным и гениальным ходом маркетинга для ВОЗ мог бы стать фетиш «орального воздержания». Ну, то есть, не поймите неправильно, закрытого рта. А ещё лучше – опломбированного.

Сначала на мозг теле-обывателя следовало бы обрушить простую, как полено, аксиому: разинутое не по делу хлебало – корень всех зол и мать греха, или, как говорили в старину, молчание – золото. В режиме нон-стоп из всех СМИ запустить речитатив из мотивирующих слоганов, типа: «Молчи – не подвергай опасности окружающих!», «Закрой рот – поставь плотину эпидемии!», «Заткнись – будь героем!», «Молчун – наша новая нефть», и т.д.

3. В качестве средства технического контроля напрашивается широкий медицинский пластырь, или его однотипные заменители, вплоть до электро-изоленты. Заклеил рот полоской – добро пожаловать в метро. И так далее, по всем сферам общественной жизни. Это следовало бы вводить в игровой, соревновательной манере. В частности, поверхность наклейки на рот могла бы стать пространством какого угодно изобразительного творчества, либо носителем полезной информации. Надписи – «На этом месте могла бы оказаться ваша реклама» — определённо откроют новую страницу в человеческой культуре. Широкие ленты и скотчи очень скоро возымеют реалистичные изображения губ, усов и даже зубов, не обязательно ровных, а также штрих- и QR-кодов.

4. Учитывая неуёмную тягу обывателя к троллингу, а также способность отдельных энтузиастов довести любое благо до абсурда, можно предвидеть, что со временем возникнет движение и вовсе зашитых ртов. Да-да! Некоторые будут прибегать к хирургическим мерам, чтобы сэкономить на пластырях. Однако, ВОЗ и правительствам всех стран не следует этому препятствовать. Так, оказавшись в тени мейнстримных масс-медиа, зашитые рты так и останутся уделом cкучного андеграунда и безобидного дауншифтинга одиночек.

5. Что же касается недовольства обывателя мерами ВОЗ, правительств и начальников, то все это вольтерьянское брожение окажется канализировано в цифровые мессенджеры, в SMS и e-mail, что позволит сильным мира сего знать всё, знать всех и спать спокойно.

III.

И пока Блинова не слышат в ВОЗ, эпичный тролль Георг Отс со своей арией «мистера Х», а также его современные адепты, будут продолжать своё циничное занятие:

https://www.youtube.com/watch?v=piXvjLP2_wM

https://www.youtube.com/watch?v=iNxgfTybVXo

Это не приказ.

Это не призыв.

Это не совет и не рекомендация.

Это другое.

I.

Идёшь себе вдоль протяжённого забора, ограждающего большой хозяйственный рынок, и глазу тут не за что зацепиться. Изредка попадаются какие-то неразборчивые объявления. И вдруг, аккурат за шаг до ворот рынка, читаешь на листе бумаги, приклеенном к забору, чёрным по белому: НАСОСИ. И шрифт такой крупный и жирный, что не заподозришь в опечатке.

Ты спотыкаешься, как на стоп-кране, и бормочешь: «Не может быть!». Машинально оглядываешься по сторонам, желая знать – другие тоже видят это, или тебе просто почудилось? Однако, на улице апрель, вирусный карантин в разгаре, на воротах рынка мощный замок и вокруг – ни души. Разделить восторг не с кем.

Впрочем, скоро до тебя доходит, что имеются ввиду технические устройства, называемые насосами. И ржачный колорит возникает лишь благодаря украинской версии правописания. Украинская мова – она вообще – инструмент подначки. Украинская мова – фабрика запчастей для юмора.

II.

Но!

Юмор понимают не все.

Да и жизнь пошла такая, что ты уже ни в чём не уверен.

III.

А ведь столица большая.

А ведь складов с насосами полно.

А ведь стандарты правописания украинской мовы везде одни и те же.

А ведь народ тупеет. Плюс весна, авитаминоз.

И кто может поручиться, что некие отдельные, не разобравшись, не откликнутся на этот призыв, не кинутся исполнять, доверившись и отдавшись? Народ уже так привык это делать! В смысле, путать *уй с забором ...

IV.

Интересно будет побывать на том самом месте после карантина, когда рынок оживёт и народу будет много. И радостно будет увидеть всё-таки оживлённый сбыт насосов.

Актуальный диалог:

— Засунь руку мне в карман.

— Что я должна там найти?

— Ничего. Просто почеши ...

Обращаюсь к тем, у кого никогда в жизни не было Наташи. Они меня поймут.

1. Любой турок знает – что такое Наташа. У любого турка было своих Наташ досыта, в ассортименте.

2. Мы живём в стране Наташек, и здесь у каждого дворника, у каждого прапорщика, у каждого вшивого маркетолога хотя бы раз в жизни была своя Наташа. Это закон больших чисел!

3. У меня никогда в жизни не было Наташи. Зуб даю! Мне везло на Тань, Валь и Марин. Это преимущественно. Была даже мимолётная Ираида -  представляете раритет? А Наташи не было — никогда, нигде, ни даже на первом приближении из Фастова! Меня будто сглазили, словно приговорили окончить жизнь на диете без козинаки! В стране Наташек ни разу не угодить в Наташку! Это ж каким «везеньем» надо обладать ...

Призываю глубоко осмыслить всё, что сказано мною выше.

А теперь, когда вы пропитались соусом нереальности происходящего, вообразите себе такую картину в моём исполнении. Впрочем, на моём месте можете вообразить самого себя. Я не жадный.

Итак, лежу, не один. Изощрённо целясь в точку G, в основном не попадая, но стараясь. Более всего это похоже на ритуал получения огня путём трения нужных предметов. До вспышки спереди надо ещё поработать, но экстатичный дым уже начинает заполнять мне голову.

И вот, в самый тот миг, когда зарево нарастающего фейрверка уже показалось в конце трубы и я весь в предвкушении, что меня вот-вот осыплет звёздами от взрыва Галактики, я ни с того, ни с его вдруг шепчу: «Наташа!». Очень тихо, в конце выдоха, хрен в общем-то разберёшь. И сам обомлел в себе: «Бля, что я несу!». Но было поздно. Я оказался услышан.

Моя подопытная натурщица мгновенно замерла, задумалась, осознала что-то и медленно извлекла меня из трубы большого диаметра, где я уже освоился как дома.

«Ин-на!» — твёрдо сказала она.

«Инна, Иннусичек! Я знаю, я помню, что Инна!» — залепетал я в своё оправдания и в её утешение.

Она же упёрлась в меня своею ногой, прямой и длинной, как меч архангела, и продолжала гнуть своё: «Ин-на! Ин-на!».

Холодно и твёрдо повторяя это слово, она спихнула меня ногой с кровати, потом выпихнула из комнаты, потом за порог квартиры, а потом из своей жизни.

Это фиаско, друзья! Я стою на коврике, между нами – двери.

Откуда, скажите, откуда они взялись, эти помехи в моём сознании? Кто автор вредоносного программного обеспечение в моём мозгу? Кто подкинул мне вирус по имени «Наташа»? Где, когда, в каких онлайн-борделях и порно-журналах я подхватил его?

Я проехал по себе асфальтовым катком, но ответа не выдавил. Тайна глубока!

Итак, я – первый в мире человек, авансом пострадавший от неизвестной мне, подсознательно поселившейся у меня в подкорке Наташи.

Теперь я полагаю – все Наташки мне должны, по первому требованию.

Как стало уже неопровержимо ясно, у Блинова завелась любовница.

Высокая такая, строевая баба с ровными ногами.

Завелась довольно неожиданно, самопроизвольно. Она напала на Блинова, как камаз-убийца нападает из-за угла. И теперь он работает на неё. Как она выражается — на её здоровье.

Это отнимает у Блинова остатки сил, отпущенных ему природой, но он терпит всё ...

И не важно, что любовница орёт, как умалишённая. В минуты высшей агонии она орёт так, словно её расчленяют. Блинову, кое-то слышавшему в своей жизни, таких исполнений слыхивать ещё не доводилось. 

Кровать скрипит, любовница орёт, Блинов с тоской размышляет — когда уже соседи вызовут полицию?

Хотя, по большому счёту от любовницы у Блинова только один ущерб, но ОЧЕНЬ существенный. После её ухода по всей жилплощади остаются её тёмные, жёсткие, вьющиеся волосы. Они выпадают из неё так обильно, словно она пребывает в межсезонной линьке. 

Измождённый Блинов ползает по квадратуре своей квартиры и собирает их, по одному, по два-три, потом пучками ...

Что с этим делать? Может, не выбрасывать их и собирать на новый матрац?

ОСНОВЫ ИДЕАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА

На фоне ошеломительных предсказаний Сидика Афгани о воссоздании СССР в 2024-2025 годах, дятлы советской идеи всё настойчивей долбят общественный мозг слоганами-демотиваторами.

«Рыночек порешал» — самый любимый и расхожий у них. Берут в оборот какой-нибудь пример объективной разрухи и злорадно поучают: вот вам харя «рыночка», вот вам невидимая рука частной инициативы!

Блинов, зная цену этим задорным комсомольским речёвкам, всем этим злободневным кричалкам, размышляет так: а был ли он, рыночек-то этот, который-де порешал?

Основываясь на опыте всего пережитого, Блинов берётся утверждать, что «рыночек», после того, как была убита плановая экономика, свободно развивался года три, не более – с 1991 по 1994. А дальше на бескрайних просторах от Чопа до Анадыря началась монополизация сфер экономики, возникла практика большого сговора по ценам и территориям кормления. Государственная машина, пребывающая в банановом ничтожестве, отнеслась к монополиям с вежливым пониманием. И всё. С 1994 года ни РФ, ни прилегающие народы ни дня не жили при капитализме.

Когда Блинов станет единоличным диктатором на вашем гектаре планеты, он вам покажет что такое настоящий «рыночек».

При диктаторе по имени Блинов коммерческие банки в их нынешнем виде будут упразднены. По крайней мере, пафоса у них резко поубавится. Это будут тихие сервисные конторы по проведению взаиморасчётов между клиентурой, по хранению наличности, драгоценностей и прочих ништяков. Кредитование банкам будет запрещено. Заимствование капитала на территории диктатора Блинова будет происходить только через фондовую биржу. Хочешь занять денег – милости прошу на биржу. Выставляй на продажу свои векселя, опционы, свои облигации, и общество накидает тебе донатиков, если сумеешь убедить, что дело твоё не тухлое.

Да, кстати: диктатор Блинов запретит акционерным обществам называться обезличено и нейтрально, типа, «Кредит-Финанс-Сервис» или «Строй-Инвест». При диктаторе Блинове названия акционерного общества будут содержать фамилию его ведущего акционера, чтобы общественность знала – с кем имеет дело. Шлейф репутации, который тянется за этой фамилией, будет определять способность (или не способность) занять донатиков на бирже.

Года через три в мировом интернете будут говорить: не ту страну назвали Сингапуром.

Дело, конечно, не в трусиках Красной Шапочки, которые невзначай проглядывают.

И не ради её трусиков я теперь возвращаюсь к теме предыдущего размышления. У меня свои трусы имеются, до колен.

Так вот.

Фильм под вывеской «Шоссе» — это магический топор, обрубающий связь прошлого, откуда мы все родом, и настоящего, в обнимку с которым мы все дружно падаем в будущее. Пророческий фильм изрёк мысль, которая разделит (и уже разделила) всех нас на живых и мертвых.

И не важно, что там в корзинке у девчонки лежало – может, пистолет, а может гигиенические тампоны. В криминальной рамке заводного сюжета, тщательно замаскированный трусиками путешественницы, озвучен манифест поколения, которое только что вошло в мир и нашло в нём дырку от бублика и небо в клеточку.

Глядя на эту дырку, поколение устами Красной Шапочки обещает:

— Мне нужна воля! Убегу отсюда!

Ему, поколению этому, скептически возражают:

— Придётся прикончить охрану ...

Поколение:

— Тебе их жалко? Думаешь, нормальный человек захочет работать в тюрьме? Они извращенцы, все до одного. Если эти гады мне помешают, сильно пожалеют.

(см. от 1:12:00 по таймеру фильма)

Что означает всё это выше сказанное?

А вот что: ко всем героям нашего времени – коммунальным активистам, гоняющим людей из парков и штрафующих за отсутствие памперса на морде, к врачам, делающим приписки по коронавирусу, к депутатам-биороботам, к президентам-резидентам, к министрам-сатанистам, к мухам-журналистам, к полезным идиотам нового порядка, к ростовщикам и гестаповцам – к каждому из них придёт своя Красная Шапочка. И последнее что они услышат в этой жизни, будет звучать соответственно: «Нормальный человек не стал бы делать то, что делал(а) ты». И ноль жалости в её пустых глазах.

Таково пророчество фильма. Что будет с ними дальше – посмотрите «Шоссе». Там версии оплаты по счетам, в ассортименте.

На прошлой неделе на меня трижды напали.

Какие-то бабы в блевательных масках пытались покусать меня, не вынимая лица из-под этих самых масок. Одна – возле платежного терминала Приватбанка, другая – в хлебном магазине, третья просто на тротуаре, когда мы шли встречными курсами и поравнялись. Все три, как сговорившись, предъявили мне: почему я нарушаю закон и не ношу на морде блевательницу? Преодолевая мучительное желание послать их в путешествие к волшебному Шмыгалю, я ответил всем троим нудно и стандартно: «Будешь ругаться – я на тебя чихну сочно, с брызгами вразлёт!». Это помогло – ревностные свидетельницы целебного Шмыгаля убежали быстрее, чем я успел рассмотреть их задницы. Однако, тетки эти меня раздраконили и я решил отомстить им заочно, и таким как они. Этот мой текст – и есть моё мщение. Аз им воздам щас!

Так вот, наши эти дни, когда пустые трамваи зачем-то ездят по рельсам Воскресенки и Троещины, есть эпоха (и даже не эпоха – а эра!) торжества страшных баб. Теперь они могут насладиться историческим своим счастьем, теперь они смогут реваншироваться по полной программе за все века и тысячелетия, когда красивые бабы угнетали их одним своим присутствием на этой дрянной планете, а подлые мужичонки воротили нос в другую сторону, туда, где пиво, рыбалка и накрашенные проститутки в кружевных чулочках.

Говоря об эпохе, и даже об эре, я намекаю о том, что время страшных баб пришло не на сезон, и даже не до следующих выборов ЗЕ. Оно пришло навсегда. Некрасивые бабы – это та страшная сила, которая ценой своей жизни не позволит, чтобы всё вернулось в исходное состояние. Ибо все бабы рождаются разными – или прекрасными, или страшными, или журналистками. Однако, маска-блевательница уравнивает всех.

Ещё вчера любая страшная баба страдала от мысли, что её могут поиметь только в темноте, и только сзади. А теперь любой мужичонка-олигарх, с пьяного глазу посмотрев на марлевую драпировку её лица, вынужден будет думать: там, за тканью, что-то есть! То есть, из вечного источника общественного напряжения страшная баба теперь превращается в игральный автомат. Подходи, прохожий, испытай свою судьбу!

Страшным тёткам, избавленным ныне от унижения собственной внешностью, представляется возможность на многом сэкономить. Теперь им можно не красить губы, ходить без зубов и даже небритыми.

На этих сроках меня обожгло внезапное озарение: ставлю бочку дешёвой Оболони, что среди нас есть фанатики Шмыгаля, которые даже дома не снимают свой намордник, и даже под одеялом, прилипая к задрапированной своей (или чужой) жене.

Кто станет вождём Солнечного Города – не суть важно. Может, то будет Незнайка, а может, Мурзилка. Может Екатерина Тихонова, а может Екатерина Гордон. Теперь уже всё может быть.

Главное, это идея – зачем дальше мучить нашу Му-му.

Предлагаю нашу Му-му решительно пощадить, не мучить, накормить и отпустить.

Что для этого надо, как вернуть нашу Му-му к жизни?

1. Произвести увольнение всех гос.служащих всех организаций и проверку их доходов, и расходов всех их родственников до 7 колена. В случае несоответствия — полная конфискация и пожизненное заключение.  

2. Тоже самое (пункт 1 и 2) произвести со всеми, кто был на гос.службе начиная с 1991 года, и с депутатами всех уровней.

3. Полная проверка всех сотрудников силовых ведомств, прокуратуры, судов и таможни, и командования армии с проверкой доходов и расходов всех, кто служил с 1991 года и их родственников до 7 колена. В случае несоответствия — пожизненное заключение и конфискация.

4. Учреждение новой ВЧК для проведения п 1,2,3.

5. Председателем новой ВЧК назначить беспощадного otpravitel-я.